Слава Ерещук стремится к объективации размышления — к этому как будто и взывает осознанность, а хорошо продуманная мысль осознанно артикулирует свою связь с реальностью и настаивает на объективности. Но Слава как бы подвешивает ее, переключаясь с цифровых технологий на репродуктивные, и напоминая, что фертильность — это область чистой потенциальности, и гарантии оплодотворения обеспечены лишь иллюзией носителя генов. При этом его масштабная и невероятно чувственная картина могла бы служить эстетическим эквивалентом осознанности в трудном контексте интенсивного сексуального желания, если не обесценивать его прагматикой фертильности и не заставлять зрителя сомневаться в ценности желания лишь потому, что вероятность зачатия не пропорциональная силе страсти.